Взгляд из зала суда в Чечне: суд над Оюбом Титиевым
На прошлой неделе я была на судебных заседаниях по делу Оюба Титиева, главы грозненского офиса Правозащитного Центра “Мемориал”, который совершенно абсурдно обвиняется в хранении наркотиков. Я познакомилась с Оюбом Титиевым в 2009 году, уже после похищения и убийства нашей общей любимой коллеги Натальи Эстемировой. Тогда офис Мемориала был временно закрыт в Чечне из-за опасений за безопасность других сотрудников и правозащитники из разных регионов России размышляли над тем, как продолжать работу в Чечне, после чего были созданы Сводные Мобильные Группы. Но сам Оюб не прекращал работу ни на день. Он считал ее прежде всего своим долгом перед своим народом и ответственностью перед памятью Наташи.
Слушания по делу Оюба проходят в Шалинском городском суде, грозит ему от трёх до десяти лет тюрьмы. Насколько эти обвинения абсурдны, знаем не только мы, наблюдатели за судебным процессом, но и множество людей в Чечне. Если вы едете в такси или идете в близлежащее кафе, люди дадут вам понять оговорками, что они понимают, почему вы здесь, и насколько им важно, что вы приехали, постоянно благодаря вас без видимых на то причин с загадочным выражением лица. Надеюсь, что Оюб тоже чувствует эту безмолвную поддержку.
На прошлом судебном заседании представитель прокуратуры спросил Оюба, входили ли общественные расследования в его должностные обязанности и кто его уполномочивал ими заниматься. Оюб ответил, что это долг каждого правозащитника и что этим уполномочили его заниматься люди, которые пришли за помощью.
Оюб занимается правозащитной работой в Чечне уже 17 лет. «За эти 17 лет я ни дня не чувствовал себя в безопасности». Представитель прокуратуры спросил, почему он не считал себя в безопасности. И Оюб перечислил длинный список нападений на правозащитников в республике: убийство Эстемировой, ее нерасследованное похищение, поджоги и нападения на офисы Мемориала и Сводной Мобильной Группы правозащитников в Чечне, угрозы физической расправы правозащитникам и членам их семей, нападение на журналистов — ни одно из этих дел не было расследовано, несмотря на использование всех возможных механизмов защиты. «Скажите мне, к кому ещё мы должны были обратиться, чтобы это было эффективно, я обращусь» — ответил Оюб. Представители прокуратуры ничего не ответили.
Оюб уже почти год содержится в СИЗО. Он говорит, что практически отрезан от информации, потому что газет он не получает, а программы телевизора и работа радиоточки в камере регулируется работниками СИЗО. В камере они вчетвером с еще тремя сокамерниками. Корреспонденцию он получает, несмотря на то, что раньше с ней были проблемы. Книжки у него есть, он учит арабский и английский языки. На прогулки его выводят в такую же небольшую камеру, в которой вместо крыши решетка, там они якобы гуляют. Есть комната для физических упражнений, она размером в 6 кв метров, в ней по утверждению Оюба «можно бегать». И есть турник, что для спортсмена-Оюба большая радость. Звучит он очень позитивно, передает большой привет всем тем, кто ему пишет.
Судебные заседания в шалинском суде проходят в такой доброжелательной обстановке, что стороннему наблюдателю могло бы показаться, что надежда на справедливый вердикт есть. Судебные приставы уже привыкли к наблюдателям и дипломатам, которые приезжают на слушания, некоторых завсегдатаев знают по имени. С Оюбом можно спокойно поговорить в перерывах. Оюб содержится в зале суда в металлической клетке, что нарушает презумпцию невиновности, Европейский суд по правам человека в ряде дел признал, что содержание подсудимых в железных клетках нарушает статью 3 Конвенции. Но судья отказала в ходатайстве адвокатов Титиева о том, чтобы во время судебных заседаний он мог сидеть за столом рядом со своими адвокатами.
В зал заседаний ходят кошки, они проходят в клетку, в которой содержится Оюб, и грациозно из нее выходят, одна из них невероятно похожа на кошку Натальи Эстемировой. Но Оюб остается в клетке.
